Людмила Милевская - А я люблю военных…
– Да-аложить обстановку! – рявкнула я и, соратники повели себя неадекватно: Сергей вытянулся и даже щелкнул каблуками, демонстрируя готовность к повиновению, а Харакири… бросился бежать.
Глава 28
Бросился, подлец, бежать.
Вот уж не ожидала.
Пойди, узнай кто на что способен.
– Стой! Стрелять буду! – проорала я ему в след.
И бедняга Харакири (срамота!) упал, прикрыв руками свою глупую голову. Свободный ронин, самурай хренов, еще уговаривал меня на него рассчитывать. Тьфу!
Сергей (молоток!) его догнал, поднял и доходчиво объяснил, что это я басом кричала. Минуту спустя в квартире Сергея оба моих агента, перебивая друг друга, докладывали о деталях операции. Я одобрительно кивала, выдавая скупые похвалы, лица агентов радостно светились от осознания собственной полезности и успеха. В чем успех? В чем полезность? Их это уже не интересовало.
«Как это по-мужски, – подумала я. – Пора, пора женщинам брать власть в свои руки. В то время как наши мужчины детской радостью радуются самим себе, страна ползет к пропасти. Мы женщины на краю этой пропасти можем даже счастливыми быть, но каково им, нашим мужчинам?»
Но вернемся к событиям. Все, услышанное, я кратко резюмировала. Блондинку зовут Далила. Ее парализованного родственника зовут Федотом. И все они Федосеевы: и Федот, и сама Далила, и все их родственники, оставшиеся в деревне Змеевка, откуда и пошел их род.
Федот парализован давно. Далила, во всяком случае, его другим не помнит, а ухаживает за ним уже три года. Хоть ему она и дальняя родственница, но денег за свои труды не берет, даже собственные вкладывает в расчете получить квартиру. Здесь Люба не обманула. Посещают Федота только Далила и сиделка. В момент покушения на президента в квартире парализованного не было никого, разумеется, кроме самого парализованного. Так получилось, что не было даже сиделки: ее срочно вызвали домой, и она на два часа отлучилась.
Я призадумалась: по всему выходит, что парализованный никак не мог стрелять, и сиделка не могла, и Далила, но как оказалась в его шкафу фуфайка?
– А откуда она, эта Далила? – поинтересовалась я. – Из Змеевки что ли?
– Москвичка она, – заверил Сергей. – В Москве родилась, здесь всю жизнь и живет.
– И какая же степень родства объединяет ее с Федотом? Через кого и кем она приходится ему?
– Ее бабка, что живет в деревне, откуда и сам парализованный, так вот ему она то ли двоюродной, то ли троюродной сестрой доводится.
– Короче, двоюродный плетень его забора, – прокомментировал Харакири.
– И больше к парализованному никто не приходит, – на всякий случай вторично удостоверилась я, решая загадку с фуфайкой.
Сергей отрицательно покачал головой:
– Далила жаловалась, что все его забросили, не приходит никто.
Я снова задумалась: «Ерунда какая-то получается. Если никто не приходит, откуда же фуфайка взялась? Неужели Далила с заговорщиками связалась? Или сиделка? Или Люба? Нет, все же Далила.»
Эта версия казалась мне более правдоподобной. Сиделка не родственница, ее и выбрать можно. Наверняка рекомендована и тщательно проверена. Человека с улицы не пустят в такой дом.
Люба моя не способна участвовать в заговоре по чисто физиологической причине – мешает впечатляющая длина языка.
Значит Далила. Но как? Каким образом? Кто действует через нее? И куда, в таком случае, смотрят эфэсбэшники? Почему они вцепились в меня? Хватали бы эту Далилу. Странно все это, очень странно.
Пока я размышляла, Сергей и Харакири пытливо сверлили меня своими сапфирами и изумрудами. Мыслями с ними я делиться не поспешила, вместо этого выдала приказ:
– Едем в деревню.
– А мой бизнес? – горестно воскликнул Сергей и тут же агрессивно добавил: – А обещание, что это последнее и единственное задание?
Я отрезала:
– Бизнес подождет, обещание вот-вот исполню. Умей ждать.
Харакири заржал, а Сергей возмутился:
– Как это, ждать? Сама же сказала, что с парализованным выполню задание и больше вас не увижу.
– Но задание ты не выполнил, – пояснила я. – Только начал. Вот поедем в деревню, с родственниками парализованного поговорим, и можешь считать себя свободным.
Сергей окончательно восстал.
– Не-ет! Так мы не договаривались, – негодовал он. – Страдает мой бизнес, уже терплю убытки, а дальше что будет?
– Дальше будет тюрьма, если не поумнеешь, – «оптимистично» пообещала я, и Сергей сник.
«Надо бы закрепить успех,» – подумала я и взглядом обратилась за поддержкой к Харакири. Он прекратил ржать и выглядел озабоченным.
Я догадалась: «Слова подбирает. Сейчас как сказанет что-нибудь этому бизнесмену, мигом все возражения отпадут.»
И Харакири сказанул.
– А мой бизнес? – воскликнул он. – А мои книги? А мои покупатели?
«Что он мелет?» – возмутилась я и, не давая сообщникам опомниться, скомандовала тоном, не терпящим возражений:
– В машину! В деревню!
Харакири уставился на Сергея, Сергей же повел себя правильно.
– Нужно в атлас заглянуть, где это Гадюкино расположено, – с мученическим выражением лица сказал он.
– Не Гадюкино, а Змеевка, – поправила я.
– Во-во, я ж и говорю Гадюкино, – уныло согласился Сергей, доставая с книжной полки атлас автомобильных дорог.
Харакири сохранял загадочное молчание. Я махнула на него рукой и присоединилась к Сергею, который напряженно листал атлас. Обнаружив на карте Змеевку, он повеселел и заявил:
– Сто пятьдесят верст отмахать придется. К вечеру там будем. Нормально.
Ну как тут собой не загордиться? Вот она я! Остроумно от органов сбежала, надурила такую фирму, а теперь, пока эфэсбэшники, разыскивая меня, с ног сбиваются, завербовала бизнесмена, даже двух бизнесменов, которые согласны на меня бесплатно работать…
Эту приятную мысль мне додумать не удалось: неожиданно взбунтовался Харакири.
– Не поеду я! Мне Андеграунда срочно нужно повидать. Он меня с телкой свести должен.
– Что?!! – разъяренно рявкнула я. – С телкой?! Не умом ли ты двинулся? Нашел для разврата время, да еще и мне об этом сообщаешь! Мне, твоей единственной и любимой!
– София, – напуская на себя солидность, спокойно ответил Харакири. – София! Как тебе не стыдно. Мог бы я из-за женщины пренебречь своим гири, священным долгом истинного самурая?
«Как тяжело иметь дело с человеком, у которого не все дома,» – горестно подумала я, а Харакири воздел палец к небу и сам себе ответил:
– Нет! Нет, София, и нет! Из-за женщины я не пренебрегу своим гири, потому что ты объект моего обожания.
Я растерялась: «Это что же выходит? К какому же полу меня относит этот недоумок?»
Харакири же выразительно уставился на меня, практически торжествуя. Я зашла в тупик.
– Не пойму, куда ты клонишь? Сам же про телку говорил, – напомнила я.
– Да, про телку, – согласился Харакири. – Но…
Он снова воздел палец к небу (в простоте ни слова) и продолжил:
– Телка, которая мне пятьсот баксов должна. А это, согласись, меняет дело. Если через час я их не получу, она уедет, и ищи потом ветра в поле.
– Следовательно, священный гири отходит на второй план, – съязвил Сергей.
Я пришла в отчаяние: «Бедный президент! Как он управляется со всей страной? Ведь каждая тварь божия только о себе и думает! Кто же будет наш общий воз толкать?»
Впервые в жизни я искренне восхитилась не собой, а президентом. Да и как тут не восхититься, когда я сама не могу справиться с какими-то двумя придурками, а у президента этих придурков…
Нет, к правительству я хорошо отношусь, еще лучше к думе, но не могу не осудить Харакири: в такое тяжелое время хитрец решил делать бизнес прямо на моих глазах. Пользуясь страхом Сергея, стрижет с него купоны под очень незатейливым предлогом.
– Вот сдам вас обоих эфэсбешникам, – пригрозила я, – и делу конец. Мне то что? Меня уже ищут. Даст бог, еще не скоро найдут, а тебя, Артем, отпустили. Так и быть, уговорил, принимаю тебя в почетные члены БАГа, хоть будет о чем органам сообщить.
С нарочитой медлительностью я направилась к стоящему на малахитовом столике телефону.
– София! – завопил Харакири. – Пятьсот же баксов! Пятьсот!
И тут случилось то, чего и добивался этот бессовестный: не выдержали нервы у Сергея.
– Соня! – закричал он. – Не надо звонить. Я дам этому хапуге пятьсот баксов и поехали в Гадюкино.
– Согласен! – возликовал Харакири.
Вот ведь послал Господь помощничков!
Уже в машине, развалясь на роскошном, пахнущем дорогой кожей сидении «Бентли», и радостно ощупывая карман с долларами, Харакири с нахальной нежностью мне шепнул:
– София, какой презент предпочитаешь?
– Артист! Вымогатель! – рассердилась я.
Харакири хитро усмехнулся и возражать не стал.
– Жить-то надо, – прагматично заявил он, кивая на поглощенного собственными мыслями Сергея. – У него баксов куры не клюют, а у нас с Андеграундом на водку не хватает. Так какой ты хочешь подарок?
